Крокодил из страны Шарлотты - Страница 38

– Словом, они могли что-нибудь загрузить?

– Могли даже слона. Хотя нет, для слона там тесновато. Но возможностей имели более чем достаточно, накануне состоялись пробные заплывы, а я не во всех участвовал. Яхта могла взять груз где угодно, да хотя бы с понтона, с рыбацкой лодки. Риск, конечно, большой, но всегда больше для капитана, чем для команды. Есть, правда, одна загвоздка…

– Какая?

– Товар должен быть штучным, мелкими партиями, разве что контрабандой занималась вся команда, исключая, само собой, меня. Никогда на яхте не оставался кто-то в единственном числе, всегда там крутилось несколько человек. За исключением одного вечера, когда мы все скопом нагрянули в Хумлебек.

Я слышала об этом визите вежливости от Алиции. Команда в полном составе гостила у наших благодетелей в их летней резиденции. Я на секунду представила себе это зрелище, живописное, как с рекламного туристического проспекта. Уютная терраска, зеленый, обсаженный деревьями откос, внизу в лунных бликах море, а вдали на горизонте – мерцающая огнями панорама Швеции. У меня невольно вырвался завистливый вздох.

– А вы туда прямо на яхте приплыли?

– В том-то и суть, что нет, – взяли такси. Точнее, микроавтобус, как раз на десятерых. Я поехал вместе со всеми, а один человек остался на яхте.

– Зачем? – изумилась я. – Ведь в Дании не воруют!

– Не знаю. Не захотел ехать. Всю ночь провел там один, мог загрузить что угодно, заниматься каким угодно делом. Вот только довести его до конца не мог, ведь именно он-то и утонул. Вряд ли бедняга был контрабандистом, иначе потом бы его сразу вычислили. Покойник уже ничего не спрячет, а яхту после его смерти обыскали всю до основания. До сих пор не пойму, как он ухитрился свалиться, ночью хоть и стоял туман, но море было спокойным, голова, что ли, закружилась?

– Столкнули, – буркнула я.

– Что вы говорите?! Кто? И зачем?

Нет, с Лешеком все ясно. Алиция тревожилась не за него. Какой смысл заниматься контрабандой, если выходишь в плавание всего пару раз в году? И зачем бы ему понадобилось топить человека – чтобы дискредитировать себя? Полная чушь!..

– У кого это ты так засиделась? – учинил мне Дьявол допрос уже с порога.

– Так вы до сих пор за мной шпионите? Надо было проводить до двери, посмотреть на табличку.

– Она без таблички. Чем откладывать до завтра, лучше тебе расколоться прямо здесь, в непринужденной обстановке.

– Ценный совет. Ну что же, скажу как на духу: я ищу человека, ради которого Алиция позволила себя убить. Лешек Кшижановский отпадает, это не он. Руки у него не трясутся, подозрительным взглядом вокруг не шныряет. А что новенького у вас?

У них ничего такого сенсационного не имелось. Но унывать они не унывали, все шло своим чередом. Удалось установить, что за Алицией велась постоянная слежка, было найдено орудие убийства и восстановлен весь его ход. Выяснены мотивы. Канал, по которому переправлялись наркотики, удалось перекрыть, даже мышь, будь она у преступников на посылках, не могла бы проскользнуть с чем-нибудь подобным через границу. Не хватало только мелочи – людей, которые все эти делишки обделывали.

– Где-то они ведь фасуют свой продукт, – рассуждала я. – Не сам же он набивается в банки. Неужели нельзя поймать их за руку прямо на месте преступления?

– Беда в том, что не найдена еще ни одна банка хотя бы со следами героина. Ни жестяная, ни стеклянная. Не нравится мне все это.

– А по-моему, ты должен чувствовать себя на седьмом небе. Контрабанда-то перекрыта.

– Ошибаешься, – бесстрастно возразил Дьявол. – Наблюдается странная картина. От нас ничего не идет, а в Данию поступает.

– Как так?

– Да вот так. У нас проверяется каждая посылка, каждый кусок селедки, сала, колбасы. Все невинно как слеза младенца. А по дороге каким-то дьявольским манером преображается в героин.

– Откуда ты знаешь?

– У нас свои каналы. Да и сама версия мне кажется сомнительной. Сало готовят в одном месте, селедку в другом, что же получается – везде засели одни бандиты? Я думаю, тут задействован совсем иной механизм.

– Какой?

– Еще не знаю, надо кое-что проверить. Поезжай-ка ты в этот свой Копенгаген, может, на кого-нибудь там выйдешь. По-моему, там такая же петрушка. В магазин вносят, из магазина не выносят.

– Хорошо, наведаюсь к м-м… м-м… в магазин…

– Что это ты мычишь? – удивился Дьявол.

– …и попрошу баночку чего-нибудь. Может, вынесу… – пробубнила я.

Счастье еще, что «магазин» начинается на ту же букву, еще секунда – и я ляпнула бы такое, чего в жизни бы себе не простила!

Паспорт мне обещали ко вторнику. Датскую визу – к среде. Во вторник паспорта у меня не было, зато объявился Михал. Я чуть не бросилась ему на шею, чем наверняка довела бы его до удара. Удержалась в последнюю секунду.

– Послушай, – сказал он, уяснив себе наконец, что похороны не состоялись и в скором времени не намечаются. – Ты эту фаршированную колбасу посылала только мне или еще кого-нибудь осчастливила?

Проигнорировав вопрос, я заставила его доложить все светские новости, а уж потом вернулась к нашим баранам и позволила себе встревожиться.

– Конечно, только тебе. А в чем дело?

– Да ты меня этой колбасой так заинтриговала, что я трижды туда наведывался. Из того, что мне наплел консьерж, получается, будто пол-Копенгагена ломится в твою прачечную. Хотя я за точность не ручаюсь – говорил он, естественно, по-датски. Везде все наглухо закрыто, с чего бы это, при вас все было нараспашку. Да, видел нашего знакомого.